на главную |
| Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 |
Страничка Тины Смелянчук, выпуск 1976 год
Берлин 2003 года Фотографии открываются в отдельном окне по щелчку мыши |
| В конце октября 2003 года я наконец вновь побывала в Берлине своего детства и юности, выполнив при этом обещание перед теми из бывших моих сошкольников, кто с неменьшим нетерпением ждал моей поездки. А пообещала я всем привести назад из Берлина кусочки Карлсхорста, запечатлённые на фотоплёнку. У меня даже был спецзаказ – список адресов, улиц, домов, которые мне необходимо было сфотографировать по личным просьбам многих из вас. Побросав в сумку самое необходимое: фотокамеру, плёнку, карту Берлина, список конкретных адресов и стандартный для короткого путешествия набор мелочей, я помчалась рано утром 31 октября в аэропорт. До аэропорта добираться от дома 20 минут. От Бонна до Берлина самолётом 50 минут. Я специально взяла рейс, прибывающий в аэропорт Schönefeld – аэропорт на востоке Берлина. Именно этот аэропорт встречал в бытность существования ГДР гостей из бывшего Советского Союза. Я и сама не раз в ту пору прилетала и улетала именно оттуда. Как не стремилась я оживить ностальгические чувства, ничего у меня не получилось. |
 |
Картинка за стеклом иллюминатора практически ничем не отличалась от ставшей привычной картинки западной части Германии. Приметы детства с высоты не проклёвывались. Schönefeld впечатления не произвёл – какой-то бесконечно бесцветный и совсем непривлекательный, да и предаваться эмоциям времени просто не было. Мне необходимо было разыскать контору по прокату автомобилей, где для меня стояла зарезервированная машина. Должна заметить, что из этого восточного аэропорта железнодорожной связи с городом нет, о чём оповещали гостей столицы объявления на стенах. А планов у меня было громадьё, поэтому я и решила взять машину. Всему запланированному, к сожалению, по причине нехватки времени сбыться не удалось, а вот до цели я добралась с большим комфортом, нежели бы бегала в поисках автобуса, а потом в поисках Карлсхорста. По дороге снимать возможности не было. Я напрягала память, напрягала зрение, сравнивая на светофорах маршрут с картой города, пытаясь сообразить и вычислить нужный сворот к мосту через Шпрею. Должна заметить, что часть города, встречающая гостей с восточного направления почти не изменилась. Маршрут по карте указывал улицу за улицей, словно раскрывая передо мной двери в прошлое. | |
 |
В середине 70-х мои родители жили в соседнем с Карлсхорстом районе – в Шёневайде (после перекрёстка за военным госпиталем). Именно в «свой» район я и попала вначале Не знаю, чего я именно ожидала, но во всяком случае не такого запустения. Некоторые улицы этого, в прошлом пролетарского района заводов и фабрик, выглядели так, словно после активных военных действий. В растерянности я даже не заметила, что сдвинула установку даты на своём фотоаппарате на каким-то образом пробившийся 1994 год. Все фотографии моего берлинского путешествия пропечатаны теперь именно этим, давно несуществующим, годом. За что приношу мои извинения. | |
 |
В Шёневайде я сразу же отыскала свою улицу – Цеппелинштрассе. Угловой дом, в котором я жила, выглядит ужасно. Его, как и большинство домов этого района, ещё не ремонтировали. | |
 |
Знакомые ступеньки, дверь в подъезд, за которой прошли годы. | |
 |
Я зашла внутрь, поднялась наверх на свою бывшую лестничную площадку. На дверях ни одной знакомой фамилии, из прошлого никого не осталось. Я почувствовала себя сразу чужой в этом доме. Быстро, как-то воровато, сделав несколько снимков лестницы, я поторопилась уйти. Дом меня не признал. | |
 |
Выйдя на улицу, я отправилась к перекрёстку. Если взглянуть на снимок перекрёстка - вид на Шёневайде, то вдали по правую сторону виден угловой дом с красной черепичной крышей. Это был дом госпитальных работников. В те годы он так нарядно не выглядел – был стандартного серого цвета с грудами угля перед каждым подъездом. Каждое утро у этого дома стоял автобус, собирал ребят школьного возраста и отвозил всех в Карлсхорст в школу. Я же этим автобусом не пользовалась, а ездила на трамвае. Дорога вела в Карлсхорст через этот перекрёсток – пересечение Edison Strasse (после перекрёстка она уже называлась Hermann Duncker Str.) с An der Wuhlheide. | |
 |
В те годы у меня был большой пёс – доберман-пинчер. После школы я каждый день первым делом шла с ним гулять. Путь наш лежал через переход по перекрёстку в парк Wuhlheide. Светофор переключал в то время регулировщик – молодой рыжий полицейский, весь день сидящий в своей стеклянной будке. Сейчас нет ни будки, ни полицейского, да и перекрёсток мне показался не таким большим и опасным, как раньше. Не знаю зачем, но, как зажёгся зелёный свет, я перешла на другую сторону и оказалась в парке. | |
 |
Не знаю зачем, но, как зажёгся зелёный свет, я перешла на другую сторону и оказалась в парке. На центральной аллее парка тогда часто устраивались кроссы для солдат из танковой бригады. Кто помнит, должен знать, что напротив госпиталя была танковая бригада и жилой дом – многоэтажка. Я же с большой собакой к дому не ходила, да и знакомых у меня там не было. А моему псу в первую очередь нужен был простор и свобода. Стоило нам перейти дорогу, я его тут же спускала с поводка. Мой доберман к спортивным мероприятиям военных был равнодушен, но офицеры видя в нём возможную опасность, тут же прекращали соревнования, ожидая пока мы исчезнем за поворотом. На кого тогда больше пялились мальчишки-солдатики: на устрашающего вида добермана или длинноволосую хозяйку, судить не возьмусь. От центральной аллеи шла в сторону тропинка, по которой мой Лорд уносился по своим делам. Но стоило мне свистнуть, и от топота дрожала земля – мой пёс появлялся тут же из-за поворота, вопрошающе глядя на меня – что, мол, случилось? Я не удержалась и свистнула.... Но парк никак не ответил мне. Стояла мёртвая тишина. Как на кладбище. Не было солдатиков, бегущих свою стометровку, не было команд офицеров, не было шума со стороны детской площадки у жилого дома, не задрожала земля от топота крепких лап и никто не появился из-за поворота. Никого больше не было, всё исчезло. Парк меня тоже не принял. К горлу подкатил ком, и я не стала больше мучить себя. На память сорвала веточку шиповника, стоит теперь она у меня рядом с фотографией Лордика. Наверное, нельзя гоняться за прошлым. Его можно только хранить в памяти, а оживить невозможно. Подобные попытки приносят сильную боль. В тот момент я готова была бы отдать всё, чтобы вернуться назад в беззаботное время юности. |
на главную | продолжение |